Мой крик, подхваченный долгим горным эхом, замирает вдали. Кто-то из ребят, отсюда не различить кто, оборачивается, прощально машет рукой, дескать, не волнуйся, все будет в порядке. Группа исчезает в зеленой чащобе хамар-дабанской тайги. Я же долго стою на скалистом гребне. Где-то там, за горизонтом – серебряная чаша Байкала, а ближе к вершине Хамар-Дабана – искусственный каменный курган, невесть когда насыпанный племенами окрестных мест, уже восемь веков почитаемый Обо Чингис-хана. Именно туда, к сакральному месту древних бурят-монголов, стремились мы давно, составляли планы, намечали маршруты.

И вот мы на его подступах. Решили, что разбиваем основной лагерь в верховьях речки Убукун, чуть в стороне от некогда торной, теперь заброшенной трассы Бабушкин-Гусиноозерск. Говорят, что именно тут пролегал в древности торговый путь. Приходилось видеть карту, где намечена трасса будущего газопровода с Ковыктинских месторождений газоконденсата в Китай; если таковая осуществится, она пройдет по этим местам. Со стоянки – в пеший поход к Обо Чингис-хана, на что уйдет минимум два дня. Четверка моих путников уходит в маршрут. Можно было выбрать путь полегче, но наша задача – выйти к заветному месту со стороны Байкала по речке Большой, чтобы на будущее наметить тропу для экотуризма.

Сейчас главным в нашей группе становится профессиональный картограф Феликс Болдохонов, за свою жизнь исходивший тысячи километров по просторам России, Белоруссии, Бурятии. Уходят в маршрут фотограф, кинооператор Геннадий Егерь, архитектор по профессии и геосенсограф (проще говоря, лозоискатель) по природному дару Геннадий Червяков и аспирант ВСГАКИ Максим Власов. Есть еще один профессионал-восходитель, участник многих научных археологических экспедиций Анатолий Жалсараев. Но, как ни рвался Анатолий в поход, мы решили не брать в основную группу: с утра у него легкое недомогание. Но ему и тут, в малых маршрутах, работы хватит. Неподалеку от стоянки мы нашли интересное место шаманского поклонения, судя по всему, посещаемое и сейчас.

Мне тяжеловато будет в сложном, по стланику, по каменным россыпям, крутым склонам, переходе, потому остаюсь на таборе у машины. Поднялся с ребятами до первой гряды, еще раз убедился в верности своего решения – дальше мог бы стать обузой для всей группы. Присели перед пусть не столь дальней, но трудной дорогой. Кажется, все уже обговорено в деталях, все же на правах руководителя еще раз напоминаю: первая наша экспедиция ознакомительная, никакой самодеятельности, ничего не трогать, соблюдать все ритуалы, о чем нас наставляли шаманы перед поездкой, нанести на карту объекты, зафиксировать на фото-и кинопленку.

Следующие наши экспедиции будут более основательными. С участием археологов, ботаников, биологов с тем, чтобы провести паспортизацию объекта, составить обоснование для создания в районе Обо Чингис-хана особоохраняемой природной территории – ООПТ. По многим данным, в его окрестностях немало видов растительного и животного мира, занесенных в Красную книгу. Отсюда берут начало множество рек и речушек, впадающих в Байкал через Селенгу с южных склонов Хамар-Дабана и напрямую в священное море – с северных.

Что касается истории, то, по некоторым источникам, многие места этнической Бурятии, в частности долина Селенги, отроги Хамар-Дабана, восемь столетий назад были объявлены Великой заповедной зоной Их-хориг, ибо здесь была родина Чингис-хана и его предков, здесь хоронили великих ханов золотого рода, ближайших потомков Чингиса, возможно, и Хубилая, императора Китая, а некоторые места заповедной зоны стали местами поклонения духам предков. Таковым является и Обо Чингис-хана.

Теперь несколько слов о понятии «Их-хориг». По Джасаку (закон) самого Чингис-хана, примерно с 1212 года, когда, по преданию, великий хан совершил поездку к Ариг-Ус (Байкал) по долине Селенги, где он ранее сокрушил племя меркитов, похитивших его любимую жену Бортэ, эти земли были объявлены местом Их-хориг, Великий запрет. Помимо географического понятия, «Их-хориг» означает и «хэлэни хориг» (хэлэн – язык, речь), то есть табу на информацию об этих местах, также «хэрэги хориг» (хэрэг – дело, деятельность), иначе говоря, запрет на определенный род деятельности. Так, по долине Селенги запрещалось землепашество, хотя до 1212 года тут выращивали хлеб (просо), что подтверждается археологическими находками, топонимами. Под запрет попало и строительство городов, укреплений (балгас), хотя таковые тут раньше имелись. В частности, город-укрепление меркитов Шара-Тэбсэк, его развалины исследовались историками Алексеем Тиваненко и Анатолием Жалсараевым, участником нашей экспедиции.

Рассказывают, что Темучину пришлось вести упорную и продолжительную войну с родными хори-туматами для подчинения под свое владычество, т.к. они после смерти Есугея-багадура не ужились вместе и разбрелись в разные стороны…»

На Дэлюн-Болдок, Ихэ-Арал, как место рождения Темучина, указывается и в «Сокровенном сказании» («Тайная история монголов»1240г.), написанная спустя 13 лет после кончины Чингис-хана. Но если известно тоонто великого хана, то мы мало знаем о месте его последнего земного пристанища, кроме одного – захоронен в родовых своих угодьях. И ничего конкретного. Хэлэни хориг – табу на информацию! И вот в 1965 году неподалеку от Дэлюн-Болдока, правда, в правобережье Онона, у меня произошла встреча, даже с легким налетом мистики. До этого и после я ни разу не встречал своего собеседника, чей рассказ весьма повлиял на дальнейшие мои поиски. Встретился я с ним на рыбалке. Странно, что я, обычно не очень разговорчивый с незнакомыми людьми, разоткровенничался тогда со стариком (впрочем, таковым он мне показался из-за тогдашней моей молодости). Рассказал и о своем увлечении историей монголов, личностью Чингис-хана. Поделился мечтой выяснить место его захоронения, подчеркнув, что оно может оказаться и в этих самых местах на Ононе.

При этих словах глаза старика сверкнули, и он очень убежденно сказал, что я прав в своих предположениях. Он прямо на песке набросал что-то вроде схемы и рассказал, что тело великого хана его полководцы доставили на Онон, построив временную плотину, отвели русло реки. На обнаженное каменное дно опустили в саркофаге из горного хрусталя тело Чингис-хана, затем снова пустили воды Онона по старому руслу…

Много воды утекло в Ононе с той встречи, и мои смутные догадки, подкрепленные или благословленные, как хотите, словами моего случайного собеседника, постепенно выстраивались в рабочую гипотезу, на обоснование которой решил посвятить всю оставшуюся и отмеренную судьбой жизнь. Особенно активизировался я в своих изысканиях в конце восьмидесятых-начале девяностых годов, когда на территории современной Монголии развернула работы по поискам захоронения Чингис-хана совместная монголо-японская экспедиция. Несмотря на то, что при поисках была использована самая современная техника, они не увенчались успехом.

Байкальская Сибирь, Великая заповедная зона предков Их-хориг. Века прошумели над этой благодатной землей, принося ее насельникам немалые потрясения, испытания, надежды на будущее. Много тайн хранит эта земля. Об этом думалось мне прошлым летом на вершине Хамар-Дабана. Еще думалось, что не зря наши предки объявили эти земли заповедной зоной. Были в истории за эти восемь прошумевших столетий великие войны, потрясения. Но в целом Их-хориг сумел избежать крупных катаклизмов. Даже в период распада Монгольской империи, во времена междуусобных войн. И в 17-м веке, когда бурят-монголы перешли в подданство белого царя, тоже не было кровопролитных войн. Разве что год 17-й принес в Их-хориг гражданскую войну.

Представительность форума, его программа была широкой, немало прозвучало интересных докладов на секционных и пленарных заседаниях. В рамках симпозиума прошли интересные мероприятия. В частности, вечер городского песенного фольклора «Песни нашего двора», конкурс улигершинов, музыкально-пластическое сказание по мотивам эпоса «Гэсэр», встреча с участниками творческой лаборатории ансамбля народной музыки «Сибирский сувенир».

Но не зря же второй международный фольклорный симпозиум назывался «Байкальские встречи». Потому и вечер на энхалукском берегу священного озера стал кульминацией всех этих мероприятий. Это и ёхор у костра, и неформальные встречи участников симпозиума, когда ученые обменивались мнениями по проблемам фольклора в многонациональной стране, как наша Россия. И приятно было слышать из уст авторитетных ученых, что в Бурятии многое делается для сохранения и популяризации традиционного фольклора. Много интересного и полезного довелось узнать в беседе с австрийцем Вальтером Цыплером, который выступил на симпозиуме с докладом по несколько необычной для научных совещаний теме: «Фольклор и спонсорство». Особенно злободневна эта тема для нашей сегодняшней действительности – без спонсорства не выжить устному народному творчеству. Те, кто помогает выезжать фольклорным коллективам в ближнее и дальнее зарубежье, достойны благодарности и признательности. В западных странах такая благотворительность всячески поддерживается, предусмотрены налоговые льготы для спонсоров. Словом, есть чему поучиться.

Утром задул «култук», барашки волн вспенили море, катер заметно покачивало. Шли на хорошей скорости, капитан уверенно держал курс. Через полчаса матросы зачерпнули за бортом кристальной байкальской воды. С удовольствием пили все, даже те, кто плашмя лежал на палубе от качки. Вскоре отчетливо вырисовывались контуры прибрежных скал. Когда говорят «Ольхон», многие думают об одноименном острове на Байкале. Между тем это, в первую очередь, ольхонское побережье и целый район в глубине материка. Весь Ольхон – не только остров, это места, тесно связанные с шаманизмом, с древними традициями и обычаями бурятского народа. Сохранился тут песенный фольклор, народные обычаи, ритуалы и обряды шаманизма. Именно здесь, у подножия священной горы Ёордо, участники симпозиума познакомились с шаманскими ритуалами, некоторые даже принимали участие в обрядовых действах. Это профессор Дашинима Дугаров, автор трудов по белому шаманизму у бурят, также молодой шаман Валентин Хагдаев, аспирант ВСГАКИ. Он уроженец Ольхона, в его роду было немало известных шаманов. Перед самым нашим приездом отслужил молебен местный шаман у подножья Ёордо.

По плану катер должен был пристать к пологому берегу Байкала, но «култук» внес свои коррективы. Потому пристали в бухте Ая, к старому, почти разрушенному пирсу. По прямой к горе Ёордо километров семь-восемь, так что более молодые участники симпозиума решили пойти пешком. Но вскоре подошел автобус, нагрузился «под завязку» и, натужно рыча, машина поднялась на вершину перевала. По дороге гостеприимные хозяева показали нам место, где несколько лет назад проходил всеольхонский тайлган. Но каждый год в определенное время на этом побережье проводятся свои местные, можно сказать, родовые, тайлганы, молебны шаманским духам предков. Несмотря на все гонения, древняя религия бурят сохранилась до сих пор. Возрождаются ритуалы, появляются новые шаманы, как прошедшие посвящения, так и продолжающие свой шаманский род по наследству.

Об этом говорилось у подножья Ёордо. Мне, воспитанному в годы атеизма, не все понятно и близко в этих ритуалах. Но одно я принимаю полностью и безоговорочно – это особое отношение к природе, если по-научному – это этноэкология. Шаманизм в моем понимании –это экология природы и экология души. Бережно относиться к природе, не осквернять воду, не губить без нужды деревья, растения. Да мало ли этих заповедей, основательно подзабытых нами в технократический век! То же самое в отношениях людей друг к другу – пьянство, наркомания, злоба, стяжательство – все это разрушает душу. Наверное, в стремлении спасти человеческие души все религии мира едины. Жаль, что нет единства в этом стремлении всех конфессий…

И еще подумалось на ольхонском берегу: как высоко развито было в наших предках, в данном случае я говорю о тысячелетиях, чувство красоты, понимание ландшафта! Гора Ёордо своим усеченным конусом устремилась к небу, очертаниями похожа на юрту кочевника диаметром в триста метров, по периметру где-то более километра. Мы обошли кругом эту гору, но я сбился со счета где-то в пределах двух тысяч шагов. Я говорю о шагах, потому что в древности, по преданьям, здесь тумены кочевников водили священный хоровод вокруг Ёордо. Опять же говорю о кочевниках вообще, а не просто о предках бурят. Археологи в этих местах нашли остатки культуры гуннов, курыканов, так что речь идет о двух и более тысячелетиях. И представить-то себе трудно, как тысячи лет назад водили хоровод вокруг горы воины перед дальним походом либо на юго-восток, либо на запад. Наверное, многие из них растворились бесследно в европейских равнинах, оставив о себе память в веках. Как гунны, завоевавшие Рим…

Не только жара, трудная дорога через крутой перевал, даже не чаша архи, заставила моих спутников задуматься, притихнуть, уйти в себя. Некоторые по-настоящему медитируют, закрыв глаза, созерцают не окружающее великолепие, а свой внутренний мир. Наверное, так на них подействовала энергетика местности. Как преображаются люди наедине с природой…

Вот исследователь музыкального фольклора, композитор, пианист Алекс Кнапп. Долговязый англичанин показал себя в этой поездке лучшим представителем своей расы, своей нации. Неутомим в ходьбе, без ропота переносит жару, быстро и с пониманием принимает несколько непривычные бурятские обычаи. Слетает с Алекса некоторая британская чопорность. Несмотря на то, что он не говорит по-русски, а я по-английски, нашего скудного словаря достаточно, чтобы понять друг друга. А говорим же мы о том, что наши предки, будь то в далекой Британии или на берегах Байкала, были не глупее нас, обожествляя природу. Я толкую ему о Стоунхендже, где древние жрецы кельтов тоже возносили молебны небу, приносили жертвы. Ведь подобные ритуалы проводились тысячи лет назад и на этом байкальском берегу

Потом мы очень сожалели, что не смогли побывать на подземном озере на другой горе. По рассказам местных жителей, это пещера, в глубине которой плещется озеро с темной водой. Мне же вспомнилось, как много лет назад в Германии я побывал в громадной пещере с подземным озером. Водили туда туристов, сервис был высшего уровня. Подумалось – наши края, в частности, этническая Бурятия, могли бы стать туристическим раем. Но, как всегда, в этом есть и другая сторона. Такие вот сакральные, святые места, как Алханай, Ёордо должны быть местом массового туризма. Хорошо, что появилось у нас в обиходе понятие экотуризм. За ним, на мой взгляд, будущее туристической индустрии в нашей Бурятии.

Пишу об этом вот еще почему. Вскоре после поездки к горе Ёордо я с группой своих единомышленников совершил восхождение на Обо Чингисхана в горах Хамар-Дабана. Это заповедное место долгие годы сохранялось в тайне от людей. Ритуал поклонения духам предков исполняли посвященные шаманы, связывая это с именем человека, объединившего все монголо-язычные народы в великую империю. Насколько нам известно, в сентябре 1951 года восхождение на Обо Чингисхана совершил краевед, лекарь, народный умелец, дархан Галдан Ленхобоев вместе со студентом БГПИ Николаем Лаврентьевым.

В этом году чуть раньше нас по маршруту, описанному Галданом Ленхобоевым, на Обо Чингисхана поднялась группа учащихся Гильбиринской средней школы. К чести этой группы, они не затронули ничего на Обо Чингисхана.

Мы пока тоже ограничились только кратким сообщением на страницах «Правды Бурятии» о самом восхождении. Нами снят видеофильм. В сентябре собираемся снова повторить наш маршрут. Состав группы будет более представительным и времени на изучение, подробное научное описание объекта уйдет больше.

Кстати, мы, в отличие от гильбиринских учащихся, прошли другим маршрутом со стороны Кабанского района. Признаемся, в наших первоначальных планах стояло нанесение на карту возможного туристического маршрута с байкальской стороны вверх по Большой Речке. Но, пройдя маршрут, мы решительно отказались от первоначальной затеи. Мы видели по пути самые худшие последствия дикого туризма – пожоги, оскверненные ручьи. Нет, не научились мы бережно и благоговейно относиться к природе, в отличие от наших предков. В конце концов, должны оставаться в стороне от «цивилизации» такие сакральные, заповедные, святые места. Другое дело, что необходимо тщательное изучение этих заповедных мест. Благо, они труднодоступны.

Пишу об этом и потому, что в Хурамшу, как нам сказали, заезжали какие-то иностранцы, и участникам восхождения со стороны реки Оронгой предлагали немалые деньги, чтобы они стали проводниками к Обо Чингисхана. Были рады, что хурамшинцы отказались провести их к святым местам. Ведь не все измеряется деньгами.

Буквально на днях я вернулся из поездки в Агу, к горе Алханай, священного, сакрального места в этнической Бурятии. Рад, что, как и следовало ожидать, затея добывать золото в этих местах провалилась. Завершить же эти записи хочется повторением названия темы международного симпозиума «Байкальские встречи» - «Проблемы сохранения и популяризации традиционного фольклора в полиэтнических странах». Помимо всего прочего, это означает и сохранение, развитие благоговейного, святого отношения к природе. Душа народа не только в старинных песнях, танцах, но и в отношении человека к окружающему миру. Вот почему понятие этноэкология должно войти в наш обиход, в наши непростые взаимоотношения и отношения к природе.